I had a dream — of the wide open prairie,I had a dream — of the pale morning sky,I had a dream — that we flew on golden wings,And we were the same, just the same, you and I.

   «Холодает». Данел поднимает взгляд в небо и хмурится, передёргивая плечами. Похоже, на подходе сезон дождей, если эта формулировка вообще подходила к подобной местности. Судя по тому, как тучи сгущаются плотным смазанным шлейфом на западе, Небесный Город сейчас прилично поливает. Как бы сдержаться и не позлорадствовать, то, а?
   — Ого, какой ливень у них там! — Воскликнул фермер, подойдя к Диксону, уже дома. Мужчина даже присвистнул, всё ещё пытаясь разглядеть что-то интересное за тёмными тучами. — Пока до нас это дойдет, развеется ещё немного.
   Кристоф улыбается. Просто так, легко
Подобная погода может быть очень кстати, а то посевы начали уже высыхать. Сказать Ангелам, что они не «подарили» людям соответствующих условий для роста злаковых — обеспечить себе крупные проблемы. И это ещё самое положительное. Такие слова могут стать последними, что ты произнесёшь на этом свете.
   — С урожаем всё плохо? — Не отрываясь от работы, спрашивает шатен. Он занят разборкой лекарственных трав и настоев по полкам. Отставлял в сторону то, что было не подписано. С вытяжками и настойками было туго. Не было нужного оборудования и компонентов, чтобы довести их до состояния, пригодного для применения. И сейчас Крису приходится с жалостью подсчитывать расходы и делать для себя заметки, чтобы в следующий раз не шиковать на применение.
   Но люди болеют, и помощь была им просто необходима.
   — Жара спадает, и дождь скоро тут хорошенько всё прольёт, — фермер принялся рассуждать вслух, присаживаясь на потрепанное кресло рядом со столом, на котором расположил все свои баночки и скляночки Диксон. — Если так продлиться чуть дольше четырех дней, то половину урожая точно спасём. Но это будет меньше, чем в прошлый раз.
   И Данел понимал прекрасно, к чему он клонит. На его глазах Ангелы намекали старшим в этой общине, что будут не в восторге, если положенной «дани» станется меньше.
   — Всё обойдется, — больше он ничего сказать не мог. Повисла нудящая тишина.

   — Слушай, Крис, с Амели что-то опять не то, — фермер выглядел подавленным, хотя старался это состояние скрыть за безразличным выражением и спокойным взглядом, устремлённым в сторону треснувшего окна.
   Амели — его шестилетняя дочь, уже в таком возрасте вынужденная работать на полях наравне с взрослыми, или, хотя бы, помогать по хозяйству. И как разобрать, что сложнее? У неё была пневмония — грозный бич всех фермеров на самом деле. Трудно лечится, а распространяется слишком быстро. Диксон её уже осматривал и давал кое-какие травы, которые облегчили состояние, но не вылечили.
   — Снова кашель?
   — До крови.
Парень отставил мутную баночку с какими-то сухими семенами. «Этого и стоило ожидать. Пневмонию не вылечить в таких условиях, а просить лекарства у Ангелов бессмысленно».
   — Вот это, — шатен достал с самой высокой полки полную коробочку с серым порошком. Он отсыпал немного на лист бумаги, предварительно сформировав из него что-то наподобие конвертика, и протянул фермеру. — Зальешь горячей водой, и пусть пьёт маленькими глотками. А я завтра к ней зайду, осмотрю. Но если станет хуже, лучше сразу веди её ко мне.
   А ведь помочь он толком не может, кроме как сомнительно избавив от симптомов. Родители Амели — хорошие люди, и всё-таки подозревали, что долго дочь их не протянет. На один труп в братской могиле к югу отсюда станет больше. Однако, как ужасно звучит.

   За кроткий срок пребывания здесь Данел успел привыкнуть к этим людям. Они были вежливыми и не устраивали ссор друг с другом по мелким и крупным проблемам, прекрасно понимая, что подобное отношение к делам может их в конец разрознить. А это значит, что проблем станет вдвое, а то и втрое больше. Нарушится порядок, а из-за этого — результат, что так важен для Ангелов. Они не станут разбираться, почему понизилась эффективность, а просто решат этот вопрос «по-своему».

   Они выходят во двор. Кристофер поджигает самокурку и делает две затяжки, тут же выпуска дым из легких.
   На улице похолодало сильнее и прилично стемнело. Люди готовились к бедному ужину, а затем и сну, чтобы завтра встать пораньше и продолжить работу. Некоторые прибирали сельскохозяйственные инструменты и загоняли исхудавший скот в сараи.
   — Не курил бы ты так часто, парень, — по-доброму посоветовал мужчина, вопреки своим словам затягиваясь самокуркой, протянутой Диком. Тот же пожал плечами, отмахиваясь.
   — Я не собираюсь жить долго, раз уж на то пошло.
Фермер похлопал его по плечу и, пожелав спокойной ночи, поплелся в свой дом, сжимая в руке конвертик с порошком из трав для дочери.
   Видимо это был неудачный момент.
Потушив докуренную самодельную сигарету, Данел направился в пристройку своего небольшого домика, — ветхий сарай, где находились некоторые инструменты и машина, которая, о, удивительно, ещё работала! Надо было проверить, всё ли на месте, и запереть сарайна ночь.

   Инструменты были на месте, машина никуда сбежать не могла без ведома самого Криса. Парень вытащил из кузова пару небольших коробок и уже направился к выходу, как со стороны машины и пары мешков с зерном и соломой послышались шорохи. «Голодное зверьё». Опустив полупустые контейнера с сухими компонентами для лекарств, которые парень успел собрать за сегодняшний день, он сжал рукоятку немного затупленного ножа, который покоился в самодельных ножнах, и двинулся вперед.

Чувство страха у Данела в мире людей ассоциируется с холодом. Могильным холодом. Противное ощущение на самом деле. Как будто змея опутывает тебя с головы до ног. Скользкая и противная на ощупь змея. Хочется передернуть плечами от отвращения. Ты впадаешь в оцепенение и ничего сделать не можешь, что могло бы тебя спасти, почти наверняка, — просто жалкая жертва. А хищник, тем временем, не теряя ни секунды, разделывается с тобой в два счета. Адаптироваться к новым ощущениям было очень тяжело, но демон усвоил несколько уроков и вынес для себя пару правил, из-за которых и получается, пока что выживать. Во-первых, единицы в мире могут распознать в тебе демона и одержимость, и то вероятность того, что именно ты встретишь этого человека, выходя, например, за утренним кофе, крайне мала. Во-вторых, человек ещё трусливее демона в сосуде. Поэтому, по большей, части, Данелу удавалось сбегать, пока экзорцист был в замешательстве.
   И сейчас парень уловил этот холодок, что мурашками прошёлся по линии позвоночника. И, он был готов поклясться, что волосы на затылке встали дыбом от слов, которые услышал у себя за спиной.
   — Значит так… Кристофер, этой штукой ты мне ничего не сделаешь, а я тебя все равно достану. Поднимешь шум — не обойдется без жертв. Я доходчиво объясняю?
   Женский голос. Довольно-таки приятный голос. Внешность толком разобрать в темноте этого сарая никак не удавалось. Невысокая особа, что закрыла сарай изнутри и преградила путь к выходу, была настроена решительно. Крис только фыркнул на такое заявление, однако ладони с рукояти ножа не убрал.
   И что это ещё за шутка и кому она принадлежит? Такие слова, такой настрой, такая уверенность в своём успехе. Ох, Дик натянуто ухмыляется, вынимая нож и умело покручивая его в руках.
   — Зачем тебе, милочка, понадобился простой и бедный врач, который и помочь больным толком не может, м? — Он пожимает плечами и кажется вполне расслабленным для такой ситуации, хотя внутри громыхает вулкан, а самообладание, выработанное годами, не даёт сорваться и пустить в ход силу. Подпалить эту мерзавку, например. Но что взять с ущербных людей? Они просто вынуждены вести себя вот так вот… Но Данел в какой-то мере сочувствовал им, а в какой-то мере оставался всё той же демонической дрянью, которая до сих пор помнит причину своего падения с Небес. — Нож разрежет плоть, как подтаявшее масло. Так что не искушай судьбу и проваливай. Проблемы не нужны ни тебе, ни мне, ни этому поселению, которое ты и пальцем не тронешь. Точнее, даже ничего предпринять не сможешь против них.

   От пугливости не осталось и следа. Теперь есть только он — Данел, она — незнакомка, и интерес.

   — И, нет, я ни черта не понял из того, что ты промямлила, — он груб, и всё ещё сомневается на счет этой ночной гостьи. Откуда, так сказать и с чем пожаловала? Уж не Ангел или один из числа их человеческих шпионов? Его вычислили, распознали и теперь пришли ликвидировать? Этого Данел опасался больше всего на свете, ну, за исключением смерти Метатрона, разумеется. «Эта штука тебе ничего не сделает, а, в случае шума, ты прикончишь жителей? И вот теперь я уверен, что ты не какая-то там кочевница или мародёр». Дурное предчувствие, очень дурное.
   Данел нервно дергает головой.
   — Шаг назад, если не хочешь остаться без головы или умереть в мучениях, раз уж на то пошло, — шикнул, снова приблизившись к ней на один шаг.
   Если перед ним — Ангел, решивший укрыться за личиком невинной девушки, то он по-крупному ошибся, поступив именно так. Может быть, Даниэль и испытывал жалость ко всему роду человеческому в этом новом мире, однако он не утратил жестокости, присущей ему. Он редко щадил людей и очень часто являлся участником каких-нибудь кровавых расправ. Решений не так уж и много, если посмотреть на ситуацию со стороны. Либо он убивает её и закапывает за домом (в любом другом случае демон использовал её, как новый сосуд), либо кончают сейчас с ним раз и навсегда.
   «Или прибить сразу же, чтобы сориентироваться не смог вообще». Ничего не предпринял, только недовольно цыкнул, стараясь не потерять из виду незваную в эту ночь гостью в неприятном (при такой-то обстановке) полумраке.
   На один миг ветхое строение озарила вспышка молнии, а через несколько секунд уши заложило приближающимся раскатом грома. Вот, как и говорил фермер, дождь и до них дошёл. Капли забарабанили по прохудившейся в несколько местах крыше сарая. Вода закапала на сложенное в углу сено.
   Сверкнула ещё одна молния, и на этот раз Данел сумел разглядеть, пусть и не подробно, лицо незнакомки. Слишком бледная кожа, почти мертвецки бледная, и слишком живые глаза. Или не ела уже который день, или тут на самом деле не всё чисто.

Данел скорее умрёт, чем согласиться с тем, что это странное чувство он раньше испытывал. Не страх, уже нет, слава Брату. Что-то такое, что, будто бы повторялось несколько раз. По одному и тому же сценарию. Вроде того, что чьи-то воспоминания выдернули из сознания и засунули в твою черепную коробку. И заставили вспомнить! Неужели Данел сейчас переживал чужую жизнь? Жизнь своего сосуда? Но такое невозможно. Вообще невозможно. От противного чувства в районе груди никак не избавиться. Интуиция давит на уши: «подумай хорошенько прежде, чем кидаться на незнакомца с ножом». Ощущения не подводит. Данел, как самый типичный демон, привык полагаться именно на них. Редко обманывают, работая, как сканер, что ли?
   Когда незнакомка смеется, парень думает, что где-то совершил ошибку и сглупил. Будто бы встреча старых знакомых, которые не узнали друг друга с первого взгляда. Он ждет от гостьи, что она отмахнётся и как-то даст Данелу понять, что они знакомы. Тогда бы всё закончилось очень хорошо. Никто не пострадает. И кровь не прольётся.
   Но девушка не спешит радовать настороженного демона. «Что ещё?».

   — С ума сойти, я словно разговариваю с едой. — Если закрыть глаза и расслабиться, то в сознании сразу же всплывают картинки, когда Данел сам говорил что-то подобное. Как же зовется это чувство?... Люди дали ему каверзное название, и не запомнишь сразу же.
   — Какого чёрта?... — Он теряется мгновенно, когда девушка делает «шаг» первая. Боль несильная, но дыхание перехватывает. Парень зажмуривается за короткий миг, задерживая дыхание и сгорбившись. В голове крутились одни ругательства на мёртвых языках. И парочка нецензурщины на французском и даже русском.
   На висках выступает пот, когда подсечка выбивает из демона всю уверенность. Даже… самоуверенность. «Да какого хрена?!». Эта девка была ловка и даже в какой-то степени сильна. Или же это Данел потерял бдительность и не заметил, как попался на старый трюк «замани и убей», который сам не один раз использовал с далеко не чистыми замыслами.

   Итогом всего этого фарса был обезоруженный Данел, лежащий на спине, всё ещё со спертым дыханием. А сверху эта леди. «Ох…». Нет, он себе рисовал в воображении немного иную картину, когда девушка находилась в доминирующей позиции, плюс ко всему ещё и сверху. Другая ситуация, другая, требующая раскрепощённости и, как можно меньше одежды на них обоих.
   — Воу, детка, полегче, — хрип вперемешку с кашлем, в глазах стало темнеть. Но из-за скоро мелькнувшей молнии он как будто прозрел. Девушка эта была красива, несомненно. Но этот бледный вид, холодные пальцы, уже душащие Данела, не давали ему покоя. — У меня есть пристрастие к удушению, но только не в этой ситуации!
   И зачем он это говорит?! Девка пытается его убить, а он рассказывает свои предпочтения в… Да неважно это!

   Когда молния в очередной раз осветила сарай буквально на пару секунд, Данел заметил потемневшие глаза ночной гостьи. Белки темнели постепенно… а зрачок замер в одном положении. Или это кажется Данелу? Мозг сейчас без кислорода может фантазировать всё, что угодно, но слишком много совпадений, чтобы оказаться неправдой.
   — Кто ты, черт возьми?! — Сорвав свой голос, хрипит парень. Он вцепился в холодные запястья девушки и сжал с силой, надеясь услышать и почувствовать хруст костей. Человеческое тело похоже на хрусталь. Ты переборщи — сломаешь красивую игрушку.
   ...Они оба любили это делать. Ломать не только чужие судьбы, но и чужие тела, как свои собственные игрушки. Развлекаясь от души, будучи изгнанниками. Нужно быть только осторожным, чтобы не вызвать подозрений… демонически сильна была ведьма, а центурионами слыли они, как продажные скоты. Скоты, которые могли сделать многое, например, склонить историю по сценарию, который писали сами. О, да… это чувство дежа вю. Пора бы привыкнуть. Но сколько… сколько времени нужно, чтобы научиться распознавать в собеседнике опасного демона, а не девочку-недетрогу? Хотя, они оба друг друга стоят.

   Парень отпускает её руки и за шею притягивает к себе ниже как раз в тот момент, когда хватка на горле слабеет. Он, собравшись с силами, коих было мало, лбом бьёт девушку по переносице. После этого, пользуясь её дезориентацией, бьёт в грудину обеими ладонями, даже не применяя телекинез. Сил и так достаточно, чтобы её скинуло с парня.
   — Жизнь не научила тебя пользоваться хотя бы временными печатями, придурок?! — Хотя повышать сейчас голос было опасно — соседи что-нибудь заподозрят, но раскат грома всё заглушил. Данел поднялся на ноги, откашливаясь и потирая пострадавшую шею. Встретить друга так скоро… ну, как сказать «друга» и вообще, насколько «скоро» это можно было рассчитать.
   — Нет, — хрипло смеясь, парень сплюнул в сторону, — нам с тобой надо придумать какие-нибудь кодовые слова.
   Усмехнувшись, парень подошёл к женщине, в теле которой находился его давний друг. Нет, не так, — брат. Может, кому покажется, что это слишком громкое слово, учитывая, кем они являлись на самом деле. Но Данел счел его самым подходящим. Он протянул ей руку, предлагая, таким образом, помощь.
   — И каким ветром тебя занесло в это захолустье?

Почему-то на языке стали крутиться шутки по поводу сосуда, который для своего существования выбрал Немиадес. Чтобы не получить сверх того, что отвесил ему сегодня брат, Данел предпочел молчать. Вообще из-за своего неумения держать язык за зубами в нужный момент демон и получал. Ото всех и понемногу. От Немиадеса в своё время успел отхватить.

   Упрёк — гневный взгляд, язвительность — удар под дых, резкость — разбитая губа.

   Поровну скелетов в шкафу и каждый по-своему изуродован жизнью на Земле. Хорошо, что давным-давно они начали сотрудничать и постепенно сумели извлекать из всех процессов удовольствие. Постепенно сотрудничество переросло в конкуренцию, а она — в игру. Но разве то, что происходит в мире сейчас, можно посчитать за очередной виток в истории, а, следовательно, новый полигон для двух демонов? «Сегодня» звучит немного грустно и больно. Над людьми уже глумиться бессмысленно, учитывая, что стоишь ты с ними в один ряд перед теми Вершителями за Стенами. Многие посчитают, что на развлечения времени нет, что надо думать, как жить дальше, но только демон может усмехнуться и убедить — всё интересное впереди. Трудности. Новые испытания. Новый уровень и повод напрячь извилины.
   — Ты бы умер до того, как закончил эту бессмысленную фразу. — Данел придерживает тело Немиадеса, чтобы тот не свалился. А, хотя… нет, пока не стоит.
   Парень вымученно закатил глаза, когда брат стал придирчиво оценивать его новый сосуд, несильно ударил того по ладони и порядком встряхнул за шиворот, как животное.
   — Это всё, на что хватило моей фантазии. Врачам люди доверяют куда больше, особенно сейчас. Я вижу тебе, тоже несладко пришлось. Без Железного креста и не узнать даже, hauptmann.

   Погода разошлась не на шутку. Данел поморщился из-за очередного раската грома и решил, что продолжать беседы в этом месте — не по фен-шую. Особенно, если брату-демону нужна была помощь. Другой брат-демон с радостью протягивает руку и готов даже подставить плечо, раз уж очень нужно.
   Он отвел Немиадеса в дом, всё ещё с подозрением оглядываясь по сторонам (лишние глаза ни к чему — меньше крови) и в буквальном смысле свалил в кресло.
   — Давай-ка ты мне расскажи, с каких это пор ты стал трупами интересоваться? Или так развлекался, что извел бедняжку своими силами? — Парень отошел к стене и принялся рыться в шкафчиках. Что нужно двум друзьям, которые хрен знает сколько не виделись (да и расстались они при весьма неприятных обстоятельствах: «нужно в гущу событий!» — причитал именно Данел, а с подачи этих двоих состоялся Аншлюс), и которым нужно было многое обсудить? Конечно, что-нибудь приятное и из раздела высоких градусов. Дефицит дефицитом, но демон успел припрятать пару бутылок старого доброго «Джека».
   — И где ты скрывался? В какой из задниц мира тебя носило? И почему так долго? — Дан отпил виски и кивком предложил брату, хотя был в курсе, что пить ему его будет бессмысленно. Вот один из минусов быть в трупах, и одна из многих в перечне причин, почему Дан не пользуется холодными оболочками. Никакой пользы.
   «Берегись, если ты сломал ей нос — я тебя освежую!» — Как-то само вспомнилось. Ага, есть, за что зацепиться и подстегнуть.
   — Я бы тебе великодушно предложил кого-нибудь из здешнего народа, но, судя по тому, как ты меня хотел освежевать за разбитый нос, не стану этого делать. — Он развел руками и уселся на стул, закинув ноги на стол. Отпил ещё виски, отставил бутылку с громким стуком.
   — Что с ней стало? — Серьезно спросил Данел, кивнув на Немиадеса, говоря не о нём самом, а о теле.